Беседа с жительницей блокадного Ленинграда - Ириной Алексеевной. 70-летию снятия блокады Ленинграда посвящается...

 

За предоставленный материал мы благодарим одного из пользователей нашего сайта и конечно саму Ирину Алексеевну.

 

Я помню войну будто бы она началась вчера. Как обычно в выходной день из Ленинграда к нам в Павловск приехали родственники. После обеда мы с сестрой и соседскими ребятишками играли во дворе у пруда. И тут объявили о нападении фашистских войск. Все гости стали возвращаться в Ленинград, а мы, дети, спрятались в камине.

 

 

Страха у нас вообще не было. Помню, как нам немцы из самолета махали руками, а мы им. Когда шли обстрелы, мы уходили в самодельные окопы под яблонями, уносили туда одеяла и иногда спали.

 

Павловск - Ленинград

 

Уходя из Павловска, мы оставили все хозяйство. Мать постирала и нагладила белье, застелила кровати. Отец говорил, что к нашему приходу цыплята станут курами и будет порядок. Мы были уверены, что через месяц вернемся домой. Ну, конечно, туда уже никто из семьи не вернулся…

 

В сентябре 1941 года, мы ехали из Павловска на поезде, который постоянно подвергался обстрелами. С нами были две девочки. Их отца арестовали, и сказали детям покинуть Ленинград. Так как им идти было некуда, наша мать взяла девочек под опеку.

 

В городе нас, детей, посадили у стенки вокзала и сказали ждать, пока родители найдут жилье. Нас приютила папина сестра. 16 человек в одной комнате. Спали мы на полу, все голодные. Лежали и молчали, грелись друг о друга. Один человек перевернется на другой бок – все переворачиваются… Окна были забиты, в комнате темно. Чтобы не натыкаться друг на друга, крепили на одежду катафоты.

 

В Ленинграде всем сначала давали крупу и хлеб. Потом ввели хлебные карточки. Их было три вида – для детей, служащих и рабочих. Детям полагалось по 125 грамм хлеба, рабочим – 400 грамм. Стояли в очередях, получали свой кусок. Придя домой, складывали все вместе, и каждый отрезал по кусочку. Остатки меняли на дрова, чтобы раз в несколько дней топить печку.

 

С весны 1942 года из дворов стали вывозить нечистоты. Так как канализация не работала, все это было замерзшее. Нечистоты били ломами, клали на санки и везли на Фонтанку. После этого получали свои карточки на хлеб. Так и боролись с инфекцией.

 

Летом этого же года в районе Володарского моста выделили пару соток земли. Там люди выращивали капусту, которую позже шинковали и клали в бочки. Почему растили именно капусту? Во время блокады только ее рассаду можно было достать.

 

Позже отец умудрялся где-то брать плитки клея. Из них я варила суп с опилками.

 

в этой самой кастрюле...

 

Моей обязанностью было ходить за водой. Мы жили в районе Баскова переулка. Я ходила по улице Восстания через проспект Чернышевского до Невы. Там специально делали проруби. Только вот с подъемом были проблемы: крутой скат. Бывало, что пол-горки пройдешь, упадешь и катишься вниз с ведрами. Иногда люди помогали мне подняться. Видели, что девчонка-то молодая. Мне тогда только 15 лет исполнилось. Ходила в очень длинном пальто, которое мне мать достала. Вещи же теплые все в Павловске остались.

 

Помню, один раз зимой шла за водой, было очень холодно и хотелось поесть. Вижу разлив воды по среди проспекта, лошади пьют из этой лужи. Я подошла, посмотрела, поболтала руками. Вода нормальная оказалась. Набрала два ведра. А так до Невы могла и не дойти.

 

Работа

 

Старшая сестра работала в гостинице "Астория". Там располагалась лечебница, где, в основном, лежали ученые деятели, профессора. Позже по рекомендации ее перевели в Институт переливания крови на 2-ую советскую. Со временем и меня туда взяли. Там я проработала до 1998 года.

 

работа института преливания крови 42-43гг

 

Сначала я сдавала кровь. У нас, детей, брали совсем чуть-чуть – 200 грамм. После сдачи крови каждому полагался дополнительный кусок хлеба и обед. Суп был такой, что можно было даже подцепить гущу ложкой.

 

В остальные дни, я стояла на проходной в больнице и проверяла всех входящих на вшей. Они были почти у всех, ведь мыла давали около 50 грамм на месяц!

 

Помню, как-то институту выделили на дрова старый деревянный дом в районе Охты. Нас, молодых девчонок, отправили разбирать его. Охранять дрова я осталась одна. Страшнее в жизни ничего не переживала: осень, холод, шум от жестяных крыш, темно, есть хочется, бомбежки…

 

Бомбежки

 

Самым страшным во время бомбежки был свист и гул от снарядов, сестра их очень боялась. Большинство скрывалось в бомбоубежищах, а я просто ложилась спать.

 

осколок снаряд, попавший в комнату 29.07.43

 

После каждой бомбежки дружинники (женщины) обходили квартиры и предлагали помощь. Вот это была организация!

 

Один раз, помню, сестра спустилась в укрытие взяв с собой единственное платье, а пояс забыла и кричит мне: «Ира! Ира! Скинь мне кушак…».

 

Во время одной из бомбежек отец дежурил на работе у Казанского собора. Его ранило осколками бомбы. 16 ранений было. Ватник и телогрейка спасли.

 

Отец лежал дома, врач приходил и лечил его. Каждый в благодарность отрезал кусочек хлеба. Но все равно позже от полученных ран и голода отец скончался. Мы с матерью на саночках везли его тело… Сдали в морг Куйбышевской больницы. Сейчас он в братской могиле лежит…

 

Жизнь города во время блокады

 

Город именно жил. Постоянно работал Театр музыкальной комедии. Он был единственный. Билеты стоили по 2 рубля. Мы ходили туда, чтобы отвлечься от чувства голода. Работала школа на Невском. Я туда ходила доучиваться в свободное от работы время. Было холодно, сидели в пальто, учитель размораживал чернила.

 

Однажды наш Институт пригласили в воинскую часть. Мы там развлекались, пели танцевали. После подали угощение, к которому из Института никто не притронулся – не хотели показывать что мы голодные, военных же нормально кормили.

 

Во время войны мы не думали о том, что нужно выживать – сама жизнь заставляла нас жить и выходить из всех ежедневных трудностей. Всех людей объединяли единство и доброта. В то время, если человек упал, так даже если сам еле идешь, то обязательно поможешь. Люди были отзывчивые, помогали друг другу.

 

После войны

 

После войны, люди все вместе стали восстанавливать город. Кто что умел то и делал. Без всяких зарплат.

 

Я была бригадиром стекольщиков, мы вставляли по заявкам стекла. Много-много отремонтировали окон. Город строили заново, привыкали к нормальной жизни.

 

Сейчас я редко выхожу на улицу и, когда идем гулять, с трудом узнаю места. Стало много витрин разноцветных. Исчезли знаменитейшие магазины. Вместо них теперь все другое, я понимаю, что все меняется…

 

Когда мы с доченькой 9 мая вышли в Михайловский сад, было очень приятно, что у меня брали интервью, просили сфотографироваться, дарили цветы. Много цветов, огромные букеты. Удалось немного потанцевать под военные песни. Единственное обидно, что я во всем саду была самой старшей. Ну, может где-то в другом месте собирались ветераны…

 

9 мая 2013г. - бабуля - дочь-внучка-правнучка

 

Видно, что молодежь ценит и уважает наши поступки. Хочется Вам, молодежи, сказать, чтобы брали пример с людей, которые пережили этот ужас и остались настоящими людьми, помогали друг другу. Главное – помогать друг другу.