Автор самого первого золота нашей команды был не только талантливым футболистом и тренером, но и совершенно невероятным человеком. Все помнят тот случай, когда главный тренер «Зенита» ни секунды не раздумывая, бросился спасать тонущего ребенка. Свою роль Садырин сыграл и в истории зенитовского фан-движения. Старый фанат "Зенита" Юрий «Лимон» Дудин согласился вспомнить с нами Павла Федоровича и его отношения с фанатами.

 

Знакомство с Садыриным

 

Мы познакомились, когда Паша был тренером дубля. Тогда он был совсем молодым тренером, душой коллектива при строгом Морозове. Когда игрокам нужна была поддержка все шли к Садырину. Руководство было идейным, ориентировалось на политику партии, и душевных отношений между игроками и тренерами не было. Всегда была какая-то граница. Эту границу мог переходить только Садырин. Поэтому для всех он был просто Паша. Он был настоящей душой тогдашнего «Зенита».

 

 

 

 

 

В то время я общался с игроками своего возраста, которые играли в дубле, – Борисом Чухловым, с которым мы учились в одной школе, Игорем Комаровым, Димой Баранником. Молодежка играла на стадионе завода «Светлана» и мы часто ходили поддерживать молодых зенитовцев. В тот день наш дубль играл с тбилисскими динамовцами. У них почему-то вышли игроки сборной СССР – Шенгелия, Чивадзе. Но Садырин настроил наших ребят и они дали гостям бой.

 

У грузин был такой игрок – Челебадзе. Ему что-то не понравилось в действиях судьи, он толкнул бокового арбитра. В ответ люди, сидевшие на траве у самой бровки, начали бить этого Челебадзе. Чивадзе и прочие сборники стали разнимать эту драку. В общем, весело было. Наши мужики, пришедшие с работы, дрались с «Динамо» (Тбилиси), а зенитовцы в это не встревали. Парни молодые были и просто не хотели из-за этой драки потерять место в команде. В итоге тот матч 3:3 закончился.

 

 

 

 

 

Нам тогда было по пятнадцать-шестнадцать лет. В драку мы не вмешивались, а рьяно болели как обычно. После той игры Паша подошел к нам, похвалил и сказал, что раньше не видел, чтобы так здорово болели - с кричалками, шизовками. Это ему очень понравилось.

 

Со стороны руководства к нам уже тогда было негативное отношение – дескать, это ненужное западное явление. Смотрели на нас высокомерно. Садырин же никогда себе такого не позволял. Он всегда нас защищал, говорил: «Это достойные ребята, они поддерживают нас везде». На дальних выездах всегда подходил, спрашивал все ли нормально, не ли каких-нибудь проблем. Игроки нам тоже помогали. Не сказать, что мы были друзьями с Пашей, но многих он знал в лицо и всегда здоровался.

Паша мог помочь на любом выезде... 
 

Интересная история была в Кутаиси в 1982 году. Нас там было немного, а обратный путь был очень нелегким. Самолетов не было, поездов тоже. Надо было доехать до Сухуми, откуда летали самолеты. Паша тайком от руководства взял нас с Клоуном и Сапогом в автобус. Чтобы начальник команды и старшие тренеры нас не видели, мы спрятались. В большом двухдверном «Икарусе» была ниша, куда складывали сумки. На эти сумки мы и сели. Садырин и старшие футболисты проследили, чтобы мы незаметно «просочились» туда. Так и поехали. «Зенит» тогда провожал на своей машине наш бывший вратарь Брегвадзе, он был родом из Кутаиси. Приехал к команде с ящиком шампанского и водки. Паша это все видел, но ничего не сказал. В дороге до Сухуми ребята на галерке эти ящики незаметно от старшего руководства опустошили. В общем, весело было.

 

 

 

 

Несмотря на то, что Паша старался быть со всеми на дружеской ноге, но в то же время он требовал соблюдать дисциплину. Следил, чтобы ребята не расслаблялись на дальних выездах. Смотрел, чтобы все было в порядке. Даже курить игрокам запрещал.

 

Как-то в Москве у меня не осталось денег на обратную дорогу. «Зенит» тогда ездил на «Красной стреле». Ну, я к Боре Чухлову подошел и говорю: «Надо домой уехать, а денег нет». Боря привел меня в Садырину и мы придумали как мне пройти в поезд. У «Зенита» тогда была экипировка фирмы «Карху». Сумки и костюмы спортивные. Запускали в поезд по спискам, без билетов. Проводница просто смотрела в экипировке ты или нет, и запускала в вагон. Мне дали эту сумку «Карху», а свою обычную сумку я отдал Чухлову. В итоге так прошли в вагон – я в обыкновенной одежде, но с фирменной сумкой, а Чухлов в костюме «Карху», но с моей сумкой. Ехал в одном купе с Казаченком, Клементьевым, Лешей Степановым, земля ему пухом, и Борей Чухловым. В нишу верхнюю залез, меня сумками прикрыли, тут Паша забегает: «Ну как, фаната спрятали? Сейчас проводница считать пойдет». Через час опять Садырин: «Все нормально, не поймали его?». Меня такая забота очень тронула.

 

Между фанатами и командой 

 

Еще с гостиницами интересно было. Всегда из команды кто-то не ехал на выезд, и оставались свободные номера. Мы делали так: подходили к администраторше и говорили – «мы из Ленинграда, на футбол». Она же не понимала, что на футбол не только игроки могли ездить в то время. Паспорт ей давали, она смотрела, что прописка ленинградская и отдавала ключи. Я так в Одессе в гостиницу вписался. Парни из команды - Валера Брошин, светлая ему память, и другие - это увидели и в гости ко мне забегали. Чтобы тайком от Паши покурить. Пропасти между нами и командой не было и в первую очередь благодаря Садырину. Он всегда стремился поддерживать в команде мужскую дружбу. Поэтому в 1984 году «Зенит» и был одним целым. Паша всегда благодарил и фанатов и игроков. Он искренне ценил наш вклад в общее дело. Со стороны Садырина никогда не было нареканий в адрес фанатов. Он никогда не говорил – «Вот это вы сделали не так, там вы плохо себя вели, отзывы о вас плохие».

 

 

 

  

Садырин был первым человеком, кто так к фанатам относился. Любое руководство ставило границу между собой и фанатами. Это ведь считалось чуждым явлением, репутацию никто портить себе не хотел. Раз неформалы – значит плохие люди, по определению. Садырина за это и любили, что он был первым, кто убрал эту пропасть. Официальной поддержки клуба тогда не было, но всегда на выезде мы могли подойти к игрокам или Паше и попросить помочь добраться обратно. В том, что они найдут способ помочь, можно было не сомневаться. Молодые парни иногда забывали отдать деньги, которые у игроков одалживали. Никто из зенитовцев не вспоминал об этом и не попрекал этим. Хотя зарплаты у них были гораздо меньше чем сейчас.

 

"Зенит и Ленинград остались для него родными"

 

Удивительно, но Садырин повилял даже на наши отношения с конями. Когда он ушел туда во второй раз и забрал троих игроков, никто его в этом не обвинял. Все понимали его.

 

 

 

 

Изначально кони никогда нам друзьями не были. Первыми в Ленинград приехали мясники, и поначалу мы отношения нормальные поддерживали с ними. Но, благодаря тому, что Садырин тренировал ЦСКА, к этому клубу мы стали относиться более спокойно, даже радовались за наших ребят – Брошина, Сергея Дмитриева. Мы ведь с ними выросли, у нас они получали золотые медали. Паша внес огромный вклад в те нормальные отношения, которые одно время были между ЦСКА и «Зенитом».

 

Кони, кстати, надо отдать им должное, на выезде в Петербург всегда приезжают к дому, где жил Садырин и приносят цветы к мемориальной доске.

  

После Паши не было такого тренера, который бы так относился к фанатам. После его ухода моментально возникла пропасть между командой и фанатами. Просто Паша был таким человеком, который физически не мог создать против себя негатив.

 

Он воспринимал Ленинград-Петербург как родной город и команда и все, кто ее окружал, были для него родными. А к родному человеку нельзя относиться с высокомерием или равнодушием.

  

 

 

Благодарим за интервью Serji