За долгую историю "Зенита" в команде непременно появлялись игроки, которые становились ее символами для фанатов и болельщиков. Совсем неважно, долго ли они играли и как забивали - таких парней запоминают как личностей, за их поступки и дела. Таких с полным правом называют "зенитовцами". Мы встретились с Валерием Цветковым, двадцать вторым номером "Зенита", завершившим карьеру в 2006 году и вместе вспомнили всё. Первая часть интервью "Ландскроны" - про отношение к фанатам, первые дни в "Зените" и Юрия Андреевича Морозова.  

Зенитовец из Пскова

 

Валера, как ты познакомился с "Зенитом"? Помнишь первые дни?

 

Хорошо помню. Нас сразу под «двусторонку» засунули. Меня и Недорезова, мы вдвоём из Пскова пришли. Меня сразу персонально против Пана поставили. Сыграл я тогда, может, и не очень хорошо, но очень заряжен был! Панов ту «двусторонку» даже до конца не доиграл.  Он ведь был уже почти во Франции, проводил с командой последние тренировки, а тут парень из Пскова c выпученными глазами за ним носится! Наверное, Саша и решил от греха подальше закончить тренировку пораньше (смеется).

 

 

Это и было моим знакомством с "Зенитом", эта двусторонка. Помню, я всё хотел уехать, не хотелось оставаться. Мне, честно скажу, не понравилось. Первый день, второй... Меня во Пскове все гнали в "Зенит", от президента до игроков - но я - ни в какую! Говорил - ни за что не поеду!

 

Просто я не люблю переезжать, у меня всё это как-то очень тяжело проходит. А все вокруг твердили каждый день - мол, Валера, это шанс, который раз в жизни выпадает, можешь начать жить нормально, как человек!

 

Но я упирался до последнего, даже единственный раз в жизни позволил себе нагрубить своему первому тренеру, Лебедеву Александру Сергеевичу. Сказал ему резко: "Не лезьте в мою жизнь, не мешайте мне!"

 

Сколько тебе тогда лет было?

 

Двадцать два, наверное. Я сейчас иногда приезжаю в Псков, в бане с ветеранами собираемся, сидим, обсуждаем. И Лебедев мне каждый раз этот момент вспоминает. Я говорю: "Александр Сергеевич, виноват, я в тот момент не знал, что ответить, сгоряча нагрубил". До сих пор стыдно.

 

 

Наверное, по-другому карьера бы сложилась, если бы ты тогда на своём настоял, да?

 

Ну конечно. Я благодарен этим людям за то, что они заставили меня сюда приехать. Тогда в Пскове у меня была зарплата две тысячи рублей. Когда мы приехали в Зенит нам сказали, что мне пять тысяч долларов дадут подъёмных, а Игорю Недорезову три тысячи.

И когда нам дали эти деньги, и мы на поезде повезли их домой, так обняли их намертво и всю ночь вертели головами. Да мы таких денег не видели никогда. Ну, пятнадцать, ну двадцать тысяч рублей на протяжении сезона мы зарабатывали, но когда 5 тонн долларов лежит у тебя, я бы наверное убил бы любого, кто подошёл бы ко мне слишком близко) .

 

А как у Игоря Недорезова всё сложилось? Как вообще получилось, что он из "Зенита" ушёл? У тебя понятно, травма.

 

В первую очередь перестал подходить. Наверное, после Сельты - финала Интертото, когда мы там 2:1, а здесь 2:2. Дедушка начал на него как-то по-другому смотреть.

 

Он же сначала тоже стал играть в основе, всё нормально было. А потом, наверное, перестал подходить под тактику нашу, потому что мы играли персональщиками, "в линию", а Игорь по амплуа - чистый "либеро", последний защитник. Я думаю, что из-за этого.

 

Кстати, доверие Морозова - это очень важно! Вот сколько Керж не мог забить, десять, пятнадцать игр? Но Юрий Андреевич видел в нём футболиста хорошего уровня, доверял ему. Я уверен, что все, что сейчас в нём есть – это благодаря Дедушке. Санёк и жизни адекватный, нормальный пацан. Мы сейчас, когда встретимся - поздороваемся, обнимемся, хорошо поговорим. Я надеюсь, что он благодарен Дедушке, помнит его и чтит.

 

 

У остальных футболистов не было непонимания, когда тренер ставил того же Кержакова в состав снова и снова? Наверное, между собой-то говорили, мол - "чего его ставят, если он не забивает"?

 

Ну, смешно нам сначала было, конечно. А потом, когда одну, две, десять, пятнадцать игр молодой парень не может забить, люди напрягаются. Играть ведь всем хочется, нужно деньги зарабатывать, премиальные, семьи кормить. Но Саша очень адекватно себя вёл и за ситуация из под контроля не выходила.

 

Ну уж у тебя-то забить сразу получилось! От доверия сразу на 4-й минуте пульнул.

 

(Валера расплывается в улыбке, вспоминая) Сначала Спива, потом я, потом Гогниев нам забивает. И все футболисты - новобранцы, у всех первые игры за команды высшей лиги. А потом ка-а-ак начали звонить из Пскова...

Я часто вспоминаю свою первую игру.

 

 

 

В первом твоём интервью было видно, что ты немного терялся.

 

Да, я на некоторые вопросы вообще не знал, что сказать. Потому что когда ты приходишь из Пскова, а тебя на всю Россию показывают - это невообразимо!

 

 

А какой из матчей ты помнишь лучше всего?

 

Наверное, ту первую игру с «Динамо», на выезде. «Соколу», когда забил здесь с левой ноги. Ведь до прихода в «Зенит» левая у меня была только для ходьбы.

 

А еще прекрасно помню первый раз на Петровском, здесь – с «Ростсельмашем», когда на 15 минут меня выпустили. Говорят, там был момент, где я начинаю падать и бегу почти на корячках, и мужики на трибуне говорят: «Если не упадёт – будет играть» - а я так метров десять бегу-бегу-бегу, но в итоге удержался! А я в следующей атаке мог даже забить, но Курт пожадничал, я мог один на один выскочить, может быть, дурака бы уже в первой игре закатил. Но Курт всегда любил забивать, хотя и с передачами он тоже дружил, левая нога у него сумасшедшая.

 

 

Разъясни ситуацию с Петржелой в 2003 году, когда ты перестал попадать в основу. Что-то личное произошло, или чехи заиграли в команде? Тот же Мареш начал играть на левом фланге.

 

Ну я думаю из-за этого. Мареш – достаточно хороший футболист. И вот то, что я говорил про доверие при Юрие Андреевиче. Было видно, что Петржела не совсем доверяет. Но ему нравилось, что я боец. То есть я на поле мог землю грызть, ему это нравилось. Любому человеку будет нравиться футболист, который убивается на футбольном поле. Но может по тактическим соображениям, так как мы всегда персональщиками играли при Морозове – и я, и Костя, а тут в линию начали играть. Может, он видел, что я не могу перестроиться, но на него у меня обиды нет. Я к нему хорошо отношусь и к Боровичке. И зла на них не держу, потому что всё равно в какие-то моменты Петржела давал мне играть. В матче с «Локо» поставил «опорником» меня играть.

 

 

Какие ощущения тогда были?

 

Ну, я был в шоке. И, честно говоря, ребята мне говорили, что он меня, похоже, сплавить хочет, потому что я на позиции на этой не играл. Но хорошая игра была на самом деле. А потом уже играли здесь с «Шинником», но там уже неудачно. Может, Петржела подумал, что опорника нашёл, а я с «Шинником» не совсем хорошо играл, а потом на банку, череда травм...

  

 

Дедушка

 

Ты вспомнил про Юрия Андреевича Морозова. Царствие ему небесное. Каким он тебе запомнился?

 

Честно говоря, если он был бы жив, я бы ещё играл. Я уверен.  Он доверял мне на сто процентов.

 

 

В любой момент - с травмами, без травмы, с уколами, без уколов - он меня выпускал и я уверен, что именно за счёт этого я играл и всегда отдавался на футбольном поле. Потому что знал, что мне доверяет главный тренер. За него можно было биться в любой момент.

Был даже такой эпизод. Я повредил плечо, и недели две-три не мог играть. Наконец, захотели меня уже на игру готовить, но я объяснил перед тренировкой, что все еще не могу играть. После тренировки я подошел к Бирюкову и спросил: «Что мне делать? Ехать домой?». Наверное я его как-то не так услышал, но понял я его так, что могу ехать домой. Уже только потом он мне объяснил, что на самом деле сказал, чтобы я подошёл к Юрию Андреевичу. И я, значит, уже в 9 часов вечера сижу дома с семьёй, телевизор смотрю. И тут мне звонок:

 

- Цветков, ты чего уехал?

 

-А кто это? - Я сначала не понял, кто мне звонит, потому что Морозов никогда мне не звонил.

 

-Юрий Андреевич

 

-Так мне сказали, что я не нужен.

 

- Чтобы через пять минут был на базе! - и повесил трубку

 

Мы в то время на карантин перед играми собирались постоянно. Я прилетел на базу, он отчитал меня, конечно, но не очень жёстко. Вообще, он реально жёстко со мной никогда не разговаривал. На следующее утро он уже у меня спросил: «Валер, ну чего, ты готов играть?».

Морозов был очень отходчивый, то есть он мог очень жестко поговорить, но через полчаса уже разговаривал так, как будто бы ничего и не было. Я ему сказал: «Юрий Андреевич, я не хочу подвести команду, но не могу играть». В итоге этот матч я не играл, и потом мы поехали играть с «Локо».

Тогда мы 1:5 проиграли. Мне перед игрой надели бандаж, и я играл в нём. После первого тайма 1:1, во втором нам четыре закатили. Всё перетягивает, просто нереально играть, когда ты не можешь вздохнуть грудью. Потом комментаторы и газеты на меня чуть ли не все пять голов повесили. И вот я ухожу с поля, а Морозов мне говорит: "Молодец, бился!". И Мутко тоже поддержал. А люди, которые такое пишут... мне плевать на них. Для меня главное, что мой тренер сказал , что я молодец, что я бился, другого мнения мне не нужно. Дедушка вспыльчивый, но отходчивый. С ним бы я ещё работал и работал, но очень жаль, что так рано он ушёл. Таких людей жалко терять.

 

 

Я помню, мы как раз за последние 2 дня к нему в больницу приехали. Он уже неважно себя чувствовал. Говорили, что не помнит никого, но мы зашли и он нас вспомнил. Лежал уже, но мы наклонились, он обнял нас. Вспоминаешь эти его действия и накатывается печаль. Я благодарен, что мы съездили к нему. Плохо, Что так получилось, но по крайней мере увидел его.

 

А ты не помнишь, кто инициатором был?

 

Не знаю. Мы как-то вместе решили. Я, Костя Лепехин, Борька Горовой и кто-то еще четвертый был. И поехали в больницу. Заранее узнали, что привезти надо. Когда зашли, то увидели, что человек просто под капельницей лежит. Когда ты чувствуешь, что в нём мощь и сила такая, а видишь всё это...

Грустно, когда лучшие уходят... Сейчас на стадионе мемориальная доска ему установлена. И 3 июня еще Гене Поповичу мемориальную доску открыли. Мне кажется очень важно помнить такие вещи.

Такие вещи очень дороги любому человеку. Я думаю и жена его довольна, и мы, конечно. Вообще, нужно оставаться людьми в первую очередь.

 

Форвард

 

А Гену ты каким запомнил?

 

Нормальный такой парень. Пошутить мог. Но ближе мы как-то с Сашкой Горшковым были. Особенно Костя когда ушел. А уже Сашка с Гешкой дружили. У них же еще дни рождения рядом: 8-ого и 9-ого февраля.

Гена - боец. Эх, зря он иногда "болоньку" (куртку из плотного материала - "болоньи") в жару надевал. Эта все была его с весом борьба...

 

 

Старался вес не набрать?

 

Да. И этим загонял себя в такую яму. В бане ему буквально нечем дышать было. И Леха Игонин также себе сердце посадил. Они вместе в этих "болоньках" бегали.

 

А куда врачи смотрели? Не предостерегали?

 

Не знаю, если честно. Я думаю им говорили. Но так бегать - это была самих парней инициатива, хотели как лучше.

 

Перешёл в "Спартак"? Путь обратно закрыт!

 

В матче со «Спартаком» в 2000 году ты заработал пенальти. Была в то время какая-то специальная «накачка» на матчи со «Спартаком» или сами настраивались?

 

Да, я помню отлично, Генка Попович мне внешней выдал, я выскакиваю, ну по идее мог бы устоять. Но, чувствую, что меня как-то затрясло, думаю- дай-ка я лучше рухну. Ну, а на «Спартак» особо настраиваться не надо. Потому что, это самый главный раздражитель из всех команд. «Спартак» - это «Спартак».

 

Не ты научил Володю падать?

 

(смеется) Падать? Дунь на него, он и так завалится!

 

Кстати, что про него скажешь, как про игрока? Ты же практически весь его игровой путь наблюдал.

 

Ну, скорость у него приличная, и за счёт этой скорости он пробивается. И наглость. Вот кому-то она мешает, но ему она помогла. И многим молодым в то время она помогла. Они за счёт этой своей наглости, скорее всего, и заиграли уверенно. Забил гол - и на всех по барабану! Мы, наоборот, если начинали плохо играть, давили на себя - на улицу не выйти, стыдно за то, что плохая сыгграли. А у молодёжи такого не было. Возможно, что для них это было лучше.

 

Как ты оцениваешь всю ту ситуацию с его переходом обратно из «Спартака»? Наверняка знаешь, какая шумиха из-за этого поднялась?

 

Конечно, слышал.  Ну не реально так себя вести, как он! Просто нереально. Ты не должен позволять себе такие моменты! Даже если ты в пылу что-то где-то показал и сказал. Нужно найти в себе силы извиниться. Люди поймут, если ты скажешь искренне: "извините, я погорячился". 

 

 

Логично, если ты ушёл в "Спартак", то обратно путь тебе закрыт. Не знаю, я бы, наверное, не смог бы так – туда, через пару лет обратно. Зная, как ты себя вёл... Ну я говорю, не хватало мне наглости всегда.

 

Вообще печально , что люди такого высокого уровня, публичные люди допускают, такое поведение. Я был просто в шоке, когда увидел Широкова, в частности видеозапись эту знаменитую. Ребята, я просто в ужасе был! Такого мата я в жизни не слышал, ну можно закипеть, но ведь можно и отойти, но тут уши в трубочку сворачивались. Не имеет права человек вести себя так.

 

И от Ионова я в шоке. Пропустить тренировку по пьянке, молодой парень! В наше время его на базе отвели куда-нибудь за угол и мозги вправили, объяснили, что футболист не имеет права так себя вести, когда играет в таком клубе, как "Зенит".

 

 

"Если вышел на поле - должен умереть"

 

Какие были ощущения, когда ты первый раз вышел играть на Петровском перед болельщиками и фанатами?

 

Когда меня начали звать, чтобы я готовился меня просто колотило. Когда такая поддержка, то я готов просто на крыльях летать, любого загрызть. Когда двадцать тысяч скандируют твоё имя, то это дорогого стоит.

 

А на выездах ты чувствовал эту поддержку?

 

Конечно. Особенно на серьёзных выездах, такие как Махачкала , когда и играть-то, честно говоря, страшно. Очень-очень поддержка нужна в такие моменты! Респект, конечно, ребятам за то, что они это делают.

 

 

А что вообще для тебя на тот момент, когда ты играл, значила команда "Зенит"? Понятно ты перешёл из небольшой команды "Псков", стал получать какие-то более ощутимые деньги, а сам "Зенит", ты понимал, чем он отличается от других команд, что это для тебя было?

 

Я как-то не верил, что играю в такой команде. Не то чтобы сон, но такие моменты проскакивали, что нереально как-то. Игровой практики не было после армии. Всё равно думал, как здорово. Каждый день казалось, что надо дальше, дальше. Держаться за это место, закончился сезон, другой начинается. Ты думаешь, что тебя сейчас отшурупят или ещё что-то. Всегда как-то с осторожностью ждал предсезонной подготовки. Во мне были уверены на 100 процентов, а я в себе не был уверен. Кажется, что здорово играл год, второй, но всё равно боялся, что как-то подвинут. Что доля фантастики в том, что происходит со мной.

 

Была какая-то особенная ответственность - выходить на поле в футболке "Зенита"?

 

Это сто процентов. Особенно когда выходишь на Петровский. Может, я где- то и привираю, что это потолок, что если вышел на поле, то должен умереть. Может, это сейчас, по прошествии времени уже так думаю, что должно было быть именно так. Может и было. Но когда выходишь на Петровский, ребят, это ух! Когда идёт волна, когда поддержка... Это просто не передать словами! До такой степени, что просто мурашки идут! Всё равно, когда в игре пауза, стандарт или проблема у футболиста, ещё что-то, когда начинается волна. Это не передать, дал бы любому хоть чуть-чуть почувствовать. Все бы поняли, что это такое на Петровском, в пике "Зенита"... Это сказка.

 

А когда загорается пиротехника на трибуне, это придаёт игрокам дополнительного драйва?

 

 

 

Конечно да, но не когда на поле всё это летит. Нехорошо получается. А когда на трибуне, ещё и написано что-то - ребята, да это просто восторг! Просто потрясающе, когда задумываешь, что ведь это люди думают перед игрой, как кому встать, куда, что сделать, какие плакаты и баннеры. Это воодушевляет, да!

 

Когда видишь огромный баннер на весь сектор, ты начинаешь понимать, сколько труда на это всё потребовалось. Понимаешь, что люди в тебя верят, и хочется сделать все, чтобы победить вместе!

 

Многие считают, что сейчас футболисты стали по-другому к болельщикам относится.

 

Не знаю, может быть. Просто я вижу, как к "старым" относятся на базе, из этого уже можно сложить какое-то мнение.

 

Дело в том, что когда мы - игроки Зенита конца 90-ых, начала 2000-ых - приходим на базу, то весь персонал: повара, механики, банщики, они с такой радостью нас встречают, потому что помнят, как мы легко с ними общались в то время. И мы точно также общаемся сейчас. Я спрашиваю, у них: «Что, сейчас разве нет такого общения с игроками?» Они говорят - нет, даже здороваться с футболистами, мол,  боимся иной раз. Думаю, это часть отношения к людям в принципе.

 

А может ли это быть связано с какой-то лишней славой? Ведь сейчас футболисты уже практически звёзды, не так как в твоё время, совершенно другие доходы. Постоянно по телевидению их показывают. Может это испытание, которые не все выдерживают?

 

 

 

Может быть, но хочется, чтобы человек немножко «приземлился». Чтобы он понял, что не всё так хорошо, как ему кажется.

 

Что нужно, чтобы взять и «приземлить» человека? Нужно ли это вообще?

 

В первую очередь – это воспитание, данное родителями. Понятно, когда ты попадаешь в «Зенит» и ты на пике карьеры, может быть и родительское воспитание не поможет, потому что крышу может снести легко. Но я надеюсь, что у меня крышу не срывало никогда. Я не помню таких ситуаций,  чтобы я отказался расписаться или ещё что-то.

 

Нам кажется, что ты можешь гордиться тем, что ты сделал для Зенита и тем, какой пример подавал. Очень многие с большой теплотой тебя и сейчас вспоминают.

 

 

Спасибо, мне это действительно очень приятно! У меня дома есть мячик 2000 или 2001 года. На нем фотографии наши: Дедушка, вся наша мафия. По возможности попытаюсь его расписать и вам его подарю легко. Это раритет уже и другого  такого не найти.

 

Один такой же мяч я  как-то подписал  человеку, а он жене своей сказал: «Так, жена, сегодня я кладу его на подушку рядом, а ты - спишь в другом месте». Меня развеселила эта ситуация - приятно до сих пор, что люди так ко мне относятся!

 

Конец первой части. Скоро - вторая )

 

Интервью делали:

Дима udaloy,

Рома Nester,

Саша Местный